Отголоски девяностых. Бизнес на терриконах

Кустарная добыча угля в Украине имеет долгую и интересную историю, которая еще ждет своего исследователя. Сегодня, пожалуй, уже всем известно такое явление, как копанки – нелегальные шахтенки в лесах и балках, где уголь добывают при помощи подручных средств бригады из нескольких работяг. О них журналисты писали много и подробно. Но в то же время в сети почти не встретишь информации о другом виде нелегальной угледобычи – выборке угля из шахтных породных отвалов, которая была очень распространена в 90-е годы, но и теперь еще местами встречается в некоторых шахтерских городах.

Собственно, добычей выборку назвать можно едва ли. В отличие от бизнеса на копанках, разбогатеть таким трудом было невозможно из-за плохого качества угля в отвалах и низкой производительности труда. Поэтому, как только население шахтерских городов открыло для себя «дырки», сбор угля на отвалах стал постепенно отмирать.

Жителю Донбасса не нужно объяснять, что такое террикон, но для приезжего огромные горы породы, наваленные прямо посреди шахтерских городов – удивительная экзотика. Породный отвал – отходы жизнедеятельности любой угольной шахты. Вместе с углем при добыче на поверхность обычно извлекают тысячи тонн бесполезной породы, которые просто ссыпают возле шахты. За годы работы предприятия такая гора может дорасти до 100 метров. Из-за несовершенных технологий добычи, особенно в советское время, в терриконы из-под земли всегда попадало довольно много угля. В советские годы, когда рынка не существовало, и о рентабельности никто не заботился, эти потери никого не интересовали. Терриконы не перерабатывались и не охранялись - строителям социализма было не до таких мелочей. Поэтому местное население всегда рассматривало отвалы, как источник бесплатного, ничейного топлива, которое при случае всегда можно было насобирать без проблем для себя.

Териконный промысел – давнее дело. Он появился задолго до распада СССР. Точно известно, что собирали на отвалах уголь люди и в советские годы, особенно в послевоенное время. Тогда народу было не до заработков - голодные жители шахтерских поселков обменивали уголь на продукты селянам. Шли за углем и те, кому было попросту нечем топить печки.

Но настоящие масштабы этот промысел приобрел к середине 1990-х, когда начались проблемы с доставкой квартирного угля – пайки бесплатного топлива, ежегодно полагавшиеся шахтерам и пенсионерам от государства по Горному закону. Получить от государства 6 тонн бесплатного угля в год согласно этому закону имеют право люди, проработавшие в угольной промышленности не менее 10 лет и живущие в домах с печным отоплением. В Донбассе таких льготников – сотни тысяч. Когда начался развал украинского углепрома, шахтеры остались без денег и без топлива. Зарплату задерживали по 10-15 месяцев, уголь не привозили годами.

Чтобы не замерзнуть зимой, люди, оставшиеся без законной нормы, вынуждены были сами собирать уголь для своих печек где придется. Набрать пару ведер на отвале для собирателя было делом одного часа.

В некоторых терриконах содержание угля доходило до 40%, и они превращались буквально в муравейники, по которым карабкались многочисленные добытчики. Таких охотников за углем в поселках называли «выборщиками» или «мешочниками». На террикон ходили целыми семьями, с детьми. По некоторым свидетельствам, в отдельных поселках работа на терриконе даже считалась уважительной причиной отсутствия на уроках в школе.

С развитием рыночных отношений сбор угля на отвалах превратился в бизнес. Мешочники копали в склонах отвалов небольшие норки, которые в некотором роде можно считать прообразом копанок. Породу просеивали через сита или сетки от старых кроватей. Собранный уголь собирали в ведра, пересыпали в мешки и сдавали перекупщикам, которые, зная нужные места, подгоняли к терриконам грузовики и легковушки с прицепами.

Описание этого явления можно встретить в газетах того времени. Так, к примеру, угольных старателей описывала в 1996 году торезская городская газета «Горняк»:

«Вот показывается самосвал, делает медленный разворот и пятится к обрыву: здесь. Ждать пока замрут колеса выше их сил, и они бросаются к грохочущей по кузову и падающей на кучу породе. Успеешь дотронуться рукой до блеснувшего в пыли кусочка угля, и потом пусть его даже похоронит порода – он твой. Этот неписанный закон здесь – святое.

Эти люди работают молча, двигаясь с молниеносной быстротой, ловкость – это все, что им нужно, чтобы здесь выжить. Многие тут живут неделями и месяцами. Извлекают уголь, нечаянно попавший в породный отвал, выносят на площадку к бог весть откуда взявшимся здесь будочкам-хибаркам, а затем перевешивают и складывают аккуратно отмеренной кучкой, образуя своеобразный рыночек.

Когда мы подъехали «Ладой» со своим прицепчиком двое в немыслимых оборванных одеждах направились в нам и, обсудив тонкости, принялись укладывать блестящие глыбки в прицеп.

Я подошел к краю площадки, когда снова подкатил самосвал, и далеко внизу засуетились вокруг свежей кучки десятка два-три старушек, стариков, мужчин, женщин…»

Труд нелегальных выборщиков на терриконах отнюдь не был безопасен. Люди там гибли. Конечно, не так часто, как в подземных выработках, но периодически трагедии все же происходили. Так, в одном только Торезе в 1999 году, когда собирательство угля на отвалах приняло массовый характер, произошло два громких несчастных случая, повлекших гибель людей.

Первый случился в январе. Так писала об этом в 1999-м газета «Горняк» в статье «Клондайк» стал могилой»:

«Этот террикон, закрытой еще в хрущевские времена шахты № 52 по нынешним временам просто «клондайк» для жителей близлежащего поселка. Здесь не порода в привычном понимании этого слова, а настоящая горная масса, зольность которой пониже той, что добывает сейчас соседняя шахта «Червона зiрка». Назывались даже такие цифры: 56% - у шахты и до 50% - в терриконе.

Конечно, это неофициально. Но разговоры идут такие: этим терриконом интересовались не только жители поселка, выбиравшие здесь уголь. Вроде бы одна из шахт, пригнав сюда технику, «качала» горную массу на склад. Вот так, возможно, совместными усилиями выборщиков и техники и получилась высокая (метров 15) отвесная стена, у основания которой в прошлое воскресенье и ковырялись человек десять с соседних улиц, выбирая антрацит.

На вершине террикона – подмерзшая корка, а у основания, подрывая стену, можно хорошенькие куски угля набрать. И себе, и на продажу…

В 16:02 спасателям поступило сообщение о том, что под завалом оказались люди. [….] К приезду спасателей из-под породы сами люди вытащили двух женщин: одну с легкими ушибами, другую – без признаков жизни. Еще один выборщик, мужчина 42 лет получил травму голени. А последним достали 63-летнего пенсионера, уже бездыханного.

Трагедия на терриконе, который был «угольным» кормильцем многим жителям поселка, вряд ли станет грозным предостережением. Ведь люди идут сюда, чтобы набрать топливо, которое купить не на что, а завоз положенного по закону бесплатного «пайкового» - безбожно задерживается».

В июле того же года два человека погибли на терриконе шахты имени Киселева. 68-летняя пенсионерка и 47-летний майор-отставник также стали жертвами обвала породы, в которую зарылись в поисках угля. Погибшие отнюдь не были асоциальными элементами – к собирательству их толкнуло кризисное экономическое положение региона, в котором они имели несчастье проживать.

Гибли на терриконах выборщики и в дальнейшем. Последний громкий случай произошел в 2008 году в Свердловске Луганской области - там женщину, которая собирала уголь у подножия отвала, случайно засыпал горячей породой трактор, который работал на вершине террикона.

В начале 2000-х годов выборка угля превратилась в хорошо организованный бизнес. К этому времени экономическая ситуация в регионе стала понемногу налаживаться, перебои с квартирным углем прекратились и количество стихийных выборщиков уменьшилось. Остались профессионалы - те, кто превратил выборку угля в основной вид заработка. К этому времени породные отвалы поделили между собой криминальные группировки, которые платили выборщиков за работу и реализовывали уголь по своим каналам.

Вот как описывал этот бизнес  в Торезе известный донецкий журналист Владимир Бойко, который побывал в городе в 2003 году:

«Следующая остановка - террикон бывшей шахты " Мукомол ". Собственно, террикона уже нет, а сам отвал напоминает муравейник - по периметру стоят металлические сетки, через которые люди просеивают породу. Это - еще одна разновидность угольного бизнеса. Терриконы - то есть шахтные отвалы, куда выбрасывается земля при проходке шахтных стволов - содержат иногда до 70 % угольной пыли. Черная пыль просеивается и продается на тепловые электростанции, где ее смачивают мазутом и сжигают. В Донецкой области с ее пятью ТЭС спрос на уголь такой, что его не могут удовлетворить не только официальные шахты (это не удивительно ), но и нелегальные. Поэтому изобретательный народ взялся просеять терриконы. Ходовым товаром является также породная пыль, не содержащая угля и продаваемая по 20 грн за тонну. В случаях, если угольный штыб из терриконов качественный и содержит мало золы, то к нему перед продажей примешивается дешевая пустая порода. Экономия вроде небольшая, но с учетом того, что товар продается эшелонами, в конечном итоге получаются неплохие деньги».

Сегодня, через 10 лет после того, как были написаны эти строки , бригады просеивателей терриконов практически исчезли из шахтерских городов. Бизнес сохранился лишь местами и в основном на действующих отвалах действующих шахт, куда постоянно поступает свежий уголь. Как и прежде, всю грязную работу по сбору топлива выполняют бедные жители ближайших депрессивных поселков, а перекупщики только забирают уголь самосвалами и продают на угольные склады.

Остались и выборщики - любители. Они бродят по склонам отвалов с тяпками и ведрами, выискивая уголь для отопления своих домов.

Процесс добычи предельно прост. Мотыгой разгребают верхний слой почвы, после чего мешочники начинает копаться в лунке. Мужчину на этом снимке зовут Владимир. Он из Тореза. В 2001 году после закрытия Киселевской обогатительной фабрики Владимир стал безработным, и с тех пор перебивался заработками на копанках. Теперь здоровья для работы в дырке уже нет, и уголь приходится искать на отвалах.

Одно ведро угля мужчина набирает минут за двадцать. Топливо в отвале очень плохого качества, зато достается бесплатно. Иногда попадается и металл, который Владимир собирает и сдает в пункт приема.

В XXI веке сбор угля на терриконах все еще является источником дохода для многих людей в Донбассе, ведь другой работы в вымирающих шахтерских поселках, очевидно, уже не будет. Вчерашние обогатители и шахтеры из-за нехватки альтернатив по-прежнему вынуждены зарабатывать этим средневековым способом. Радуются и тому, что есть. Повезло, что терриконы в Донбассе до сих пор фактически ничьи. Никто не занимается их промышленной переработкой и не предохраняет от набегов голодных аборигенов.

Отсутствие цивилизации и прогресса, оказывается, тоже может иметь свои плюсы.

Станислав Кметь, студия журналистских расследований, «ОстроВ»

Присоединяйтесь к "ОстроВу" в Facebook, ВКонтакте, Twitter, чтобы быть в курсе последних новостей.