Уехавшие и оставшиеся. Луганский дневник

Лето это всегда контрольный срез последних пяти лет жизни. Тест на успешность, на правильные решения, на твоё благополучие, потому что именно летом в Луганск стекаются из дальних-далей и заморских стран те, кто покинул город по разным причинам пять лет назад. И каждое лето ты проходишь этот экзамен на состоятельность, который начинается контрольным вопросом «Ну, как ты?».

Тест 1. Моя соседка уехала из Луганска как и многие. Никаких политических мотивов. Просто так было безопасней ей и ребёнку.

В доме остались родители, в том хрупком возрасте, когда кто-то всё время должен контролировать их жизнь и быть в шаговой доступности – мать после онкологической операции, отец частично парализован. Помогать старикам-родителям некому.

Дочь с открытым статусом «Свободна», а это означает, что она будет искать того, к кому можно будет переехать от стариков и не работать. В это лето она вернулась из России от очередного сожителя. С легкой сумкой, сыном и, ставшей ещё короче, юбкой…

Мы и видели нашу соседку всего несколько раз – когда она заскакивала в иномарку к новому ухажёру, которого нашла с лёгкостью в первую же неделю в «республике».

Мне кажется, это не только вызов с её стороны, это и способ утереть нос всем на нашей улице – могу легко и быстро найти и уехать к мужчине в любом месте, любом городе, при любой власти и в любом возрасте. Не пешком, а на красивой иномарке с кондиционером, такие не часто встретишь в нашей пыли.

Остались некрашеными ворота родительского дома, не вымыты окна, бурьян в палисаднике по пояс – у родителей на это нет сил и времени, а к обычным делам добавился ещё и внук, который ждёт мать целыми днями во дворе. И на фразу бабки «Надо бы порвать траву» дочь парирует «Так даже красивее».

И если вы думаете, что в этом баттле победили мы с нашей свежескошенной травой за двором и выметенными дорожками, - нет. Она уделала всю нашу улицу, всех, кто жил здесь последние пять лет. В который раз она доказала нам всем, что и дом, и старики никуда не денутся, а она всё также легко, быстро, на какие-то раз-два сможет найти того, кто будет её возить, встречать, содержать и буквально сразу предложит переехать к нему. Она может бросить всё и всегда уехать, мы же – никогда…

Тест 2. Моя коллега в Луганске. Бывшая коллега и бывшая подруга. «Давай встретимся?» И мы встречаемся, а потом ещё и ещё, как будто нам не хватает последней минуты для самого важного.

И у меня есть самый главный козырь – моя благополучная жизнь здесь, в которой есть кружки ребёнку, дешёвые спортивные секции, свой дом, розарий у окна, налаженный быт и фоном к этому глухие взрывы – то ли учения, то ли война. И я на своей территории, я чувствую от этого перевес, но к концу третей встречи я понимаю, что проиграла, достав из рукава, видимо, не все тузы.

Они в Киеве. На тесной съёмной квартире, в которой ещё в далёкие семидесятые маляры при сдаче дома провели черту на стене между побелкой и краской. С тех пор в этой квартире ничего не менялось. Там старая мебель, коробки с не разобранными вещами по углам – всё это некуда складывать - и трусы сохнут на дверце шкафа.

В этой жизни нет ничего хорошего как по мне, но даже с такими картами она побеждает. Они с мужем не знают, куда приведут их дороги дальше. Что их ждёт. Но всё вместе дало им такую свободу, которой у них не было никогда за всю их жизнь здесь.

До войны в Луганске они жили как и многие в нашем окружении: карьера, накопления, путешествия, ремонт, одежда под стать статусу и должности, нужные люди вокруг. Мы, вероятно, так и продолжаем сейчас жить – по инерции. Они же вольны выбирать любой город и пробовать себя в любой роли. И могут не спешить вверх по карьерной лестнице как раньше – они могут и вовсе не работать, не соперничая ни с кем…

Да, сейчас они живут исключительно за счёт гуманитарной помощи, многочисленных проектов помощи переселенцам, которые кормят их и одевают – это ведь тоже работа: писать, просить, а после забирать коробки с едой и одеждой.

И разве это не свобода - водить ребёнка в частную школу, не работать и всё равно иметь возможность жить в Киеве? Никогда раньше они не чувствовали себя свободными настолько – жить без работы и угрызений совести, зная, что они в той опекаемой и уязвимой группе переселенцев, которые имеют свой особый статус и привилегии в Украине. И самое поразительное – моя подруга верит, что они не только смогут так жить и дальше, но у них решится и жилищный вопрос. Нужно только уметь просить и заявлять о себе. И отчего-то я верю ей. Я понимаю, что живу привычно и по инерции – работая, как и раньше. И я не вижу другого способа жить и питаться. И уже от этого я в этом баттле набираю меньше очков…

Тест 3. Мы случайно встречаемся в цирке, куда привели детей. На дворе жаркий июнь. Она такая же, как и в школе, только в чёрных прядях седина. У нас маленькие дети, которыми мы страшно гордимся – это лучшее, чего мы достигли в жизни. Мы светимся этим счастьем.

Они выехали с мужем из Луганска ещё пять лет назад. Здесь осталось жильё и налаженный бизнес. Когда-то их проект пивных лавок был ноу-хау для Луганска. Сейчас эти многочисленные пивные баржи на каждом шагу. Есть даже скорая пивная помощь, когда такси привезёт пиво прямо на дом.

Но это сейчас, а когда-то всё это придумал её муж, и этому проекту засилия города маленькими пивнушками не было аналогов. Пивных становилось больше, чем хлебных киосков, и в отличие от большинства магазинов они работают до комендантского часа.

Но, знаете, они уехали. Да, в Киев. Там родился ребёнок. И они в Луганске сейчас как иностранные туристы. Я даже не пойму, как чувствую это – по их неброской и некичёвой одежде, удобной обуви, по разговору… Как бы вам описать всё это, - мы так чувствуем себя, когда попадаем в глубокую провинцию с уличными туалетами и отсутствием водопровода. Да, это мило и забавно, но мы не хотим там оставаться, хотя продолжаем улыбаться гостеприимству хозяев и отпускать комплименты природе или уюту.

Вот и я почувствовала себя тем провинциалом, который даже не замечает, что живёт с нужником на улице и пивными через каждые сто метров. Мне улыбаются и меня хвалят, но всем ясно, что они уже никогда сюда не вернутся.

Ольга Кучер, Луганск, «ОстроВ»