Луганский дневник-6. Как в ЛНР готовят «кухарок»

В конце августа прошлого года на входе в университет, в котором я работаю, появилось рукописное объявление на листе в клетку, написанное довольно небрежно. Пара слов - собрание трудового коллектива состоится...

Я пришла в указанные в объявлении день и время, подтягивались и остатки трудового коллектива. У вахтера выяснили, что объявление писала она, потому что приехали люди в форме и попросили повесить оповещение. Кто-то сказал, что ждём министра образования Лесю Лаптеву. Кто-то энергичный пустил листок для переписи сотрудников. Наблюдать за происходящим было любопытно - все как сумасшедшие обнимались и спрашивали, как прошло это тяжёлое лето. Такого накала эмоций в наших пенатах в жизни не было.

Когда мы подустали ждать приехала министр со своим помощником Тарасом в военной форме. Она показалась всем очень энергичной и какой-то слишком позитивной. Вскарабкалась на ступеньки и улыбаясь вещала - всё будет! Свет, вода, чай, печенье, может быть, даже питание. Слышно было неважно, но общий смысл - всё отлично, а будет ещё лучше. Кто-то спросил, кто Вы и откуда? Как-то резко получилось, хотя, может, это было здоровое любопытство. Она сказала, что скоро будет сайт и там мы всё прочитаем. Больше всего вопросов был у пожилых сотрудников. Она отвечала, но как-то в общем и опять же оптимистично. Кто-то взволнованно спросил, как снять отпускные деньги с карточки, если нет банкоматов. А уборщиц волновало, когда дадут воду. Собрание быстро закончилось. Так вышло, что я шла за Лесей и Тарасом и видела, как с ними, держа их под руки, идёт преподаватель с нашего факультета. Похоже, она их знала раньше. Мне со спины казалось, что она даже слегка подпрыгивает. Она в скором времени стала завкафедрой.

Сентябрь был очень странным. Субботник. Явки на кафедру без света и воды. Ожидание возвращения нашего заведующего кафедрой, попытки дозвониться ему с крыши - нужно было срочно узнать вернётся он или нет. Открытая приёмная комиссия, объявление о наборе на бюджет. В течение всего учебного года приём был открыт для ополченцев. За высшее образование дают выше звание и должность, и, соответственно, выше зарплату. Поэтому в анкетах и автобиографиях они пишут "неоконченное высшее" сразу после подачи документов в вуз. В университете модно иметь своего ополченца, у которого можно узнать свежие новости и номера телефонов. Той же Леси Лаптевой, например.

Перемены были, но не так много. Все отчёты мы начали сдавать только на русском языке. Прошлогодние формы спешно переводили на русский. В какой-то момент после очередного перевода на русский я подумала, здорово, что методички не придётся переводить, они у меня на русском. В общем, пустой это был труд - то, что было когда-то сделано переводить, чтобы снова сдать. Не знаю, как это делали остальные, но у меня было ощущение абсурда. При сдаче последнего отчёта проверяющий (наш) сказал, что нам нужно соответствовать российским требованиям, нужно стараться, а то по головке не погладят.

За учебный год состав нашего деканата поменялся дважды и полностью. При чём старые сотрудники не знали телефонов новых и выяснить что-то было непросто. Из кулуарных разговоров стало известно, что с сентября этого года будут российские кураторы наших министров, и порядка станет определенно больше. Каждый новый состав деканата начинал энергично работать проводя многочисленные и многообещающие собрания. Выяснить что-то было довольно сложно.

Из за малого количества препадователей, кафедры и факультеты стали объединять. Заведующие кафедрами также возникали ниоткуда. Кухарка может управлять страной - это было про нас. Ни одного ответа ни на один вопрос. Растерянность после ректоратов и недоумение после деканатов. Ощущение, что хуже уже быть не может.

Весь год мы пытались сосчитать оставшихся студентов. Один реально, три в уме. Попытки дозвониться, выяснить наличие. Предприимчивые студенты учились у нас, и в нашей "тени" - украинском аналоге нашего вуза. Телефоны студентов молчали, мы вопрошали в социальных сетях - вы будете учиться дальше? Узнавали географию переселения наших студентов, изумлялись и "тянули" их дальше.

Одним из августовских обещаний Леси Лаптевой были два диплома - местный и российский. Второй оказался не более чем красным словцом от министра, чтобы сделать набор. В мае обещания оказались воздухом, как и сам министр образования. Выпускники запаниковали, за дело взялись заведующие кафедрами. Переезды и долгие телефонные разговоры за свой счёт, поиски аналогичных специальностей в российских вузах, попытки договориться о защите дипломов в Скайпе. Беготня взмыленных выпускников с досдачей академразницы. Счастливчики - будущие владельцы двух дипломов и удручённые облалатели только ЛНРровского диплома. Утешало только то, что в этом году обучение было бюджетным, а дипломные работы все писали на русском языке.

В сентябре нам объявил себя новый ректор. Ещё не было света, и мы все в актовом зале вслушивались в его обращение. Ему было не позавидовать. Представить себя всему преподавательскому составу и что-то обещать. Слишком молодой, очень крепкий и совсем не профессор он сразу сказал, что пришел в пустой кабинет и его задача сохранить вуз. Он продержался меньше года, новый министр назначила нового ректора. Они так и ходят вдвоём на работу, выполняя вдвоём обязанности ректора, проводят планёрки, а весь коллектив тревожно ждёт развязки парадоксальной ситуации. А что до бывшего, довоенного ректора, то он купил пивной завод в Чехии и квартиру в Германии. Это наверняка знают все и участливо добавляют: я бы сделал также.

Это был странный учебный год. Холодные аудитории. Плёнка вместо стёкол. Студенты "таяли" в огромных аудиториях. Месяц зимы нас кормили. Вначале все гордо сказали "Фи!", но полгода без зарплаты сделали своё дело, и вереница сотрудников потянулась со своими мисками за порцией макарон с тушёнкой. Довольно символической порцией. Одно из потрясений сентября - один из доцентов на велосипеде. Раньше он передвигался только на автомобиле или вальяжно пешком.

Зарплата... Первую в учебном году нам дали прямо перед выборами в конце октября. Три часа в очереди под почтой, а на следующий день перед трудовым коллективом выступил И. Плотницкий с явным призывом голосовать за себя. Потом был перерыв в полгода, шутки и стёб по поводу денег. И, невероятно, сами деньги - 50% за январь. Мы спрессовались под почтой и стояли такой живой массой более трёх часов. Держались за руки, чтобы не потеряться. Ополченцы снимали эту самую интеллигентную в мире толпу на телефоны. В итоге счастливые деньги в кулаке, отпечатки чьих-то ног на сапогах и подоле юбки. Все следующие зарплаты были в рублях в соотношении 1:2.

В апреле была годовщина образования вуза, на которую мы шли по списку и садились на обозначенные места. Перед нами выступали танцевальные и певческие коллективы, а всё это транслировали по местному телевидению - переполненный зал и здоровый патриотизм.

Сейчас мы "причёсываем" нашу программу обучения под программу российских вузов. Вводим новые дисциплины и меняем названия старых. Ждём нагрузки и новых распоряжений. Привычно волнуемся и на что-то рассчитываем. Самыми популярными в этом году стали традиционно экономический и юридический факультеты - люди в форме шли подавать документы толпами. Наверное, поэтому на каждом входе в университет большая надпись "Вход с оружием строго запрещен".

Яна Викторова, Луганск, специально для "ОстроВа"