Камикадзе из глубинки. Жизнь нелегальных шахтеров Донбасса

Варварское расхищение недр начинается совсем недалеко от Донецка, буквально в нескольких километрах от границы города. Макеевка, крупный промышленный центр, где до недавнего времени о копанках не слышали, теперь испещрена угольными «дырками», как сыр. Раньше нелегальная добыча велась лишь в самых отдаленных уголках области, теперь подобралась почти к самой столице Донбасса. Открытое беззаконие никого не удивляет – жители донецкой глубинки давно привыкли, что государство в их поселках присутствует лишь на бумаге и в телевизоре.

 В Макеевке я оказался по курьезному стечению обстоятельств. Вместе с журналисткой Катей Пановой из Киева мы искали нелегального шахтера для съемок программы телеканала ВВС. Программа называется «The toughest place to be». Это что-то вроде реалити-шоу. Британский специалист приезжает в незнакомую страну и работает в экстремальных для себя условиях. В предыдущем выпуске лондонский водитель сел за руль пассажирского автобуса на Филлипинах в условиях хаотичного уличного движения. В нашей серии английский шахтер собирался рубить уголь в нелегальной шахте и жить дома у кого-то из донецких работяг.

Найти кандидатуру для участия в такой передаче – вполне посильная задача. Среди нелегальных горняков есть немало желающих попасть в телеящик. Труднее определиться с местом для съемок. Макеевские владельцы «дырок», с которыми мы пытались договориться о сотрудничестве, разъяснили нам, что ни один хозяин подпольных разработок никогда не согласиться устроить у себя такое шоу. Макеевка находится слишком близко к Донецку, тут «палево» - начальство поближе, взятки повыше. Для съемок этот город никак не годится, не смотря на то, что сплошь изрыт шахтами и карьерами. Намекнули, что счастье стоит попытать подальше в области, в глухомани, вроде Снежного или Красного Луча, где снимались все предыдущие фильмы о нелегальном шахтерском труде в Украине. 

Настоятельно не рекомендовали соваться под Енакиево. Без объяснения причин.

Больше всего нелегальные углекопы боятся лишнего внимания. Правоохранители и власть в Украине, как известно, начинают выполнять свои прямые обязанности только «по особому приглашению» - после того, как их настоятельно попросит об этом общественность или журналисты. Как только в сеть попадает новая информация о нелегальной добыче - создают видимость работы, заставляют расхитителей недр временно прекращать добычу. От этого одни убытки.

Один из центров диких разработок в Макеевке – поселок закрытой шахты Грузская. После ликвидации шахты под землей осталось немало угля. Его, не стесняясь, продолжают добывать местные старатели. Копанки расположены прямо по улице, в ста метрах от жилых подворий. Технологии ровно те же, что и на примитивных шахтах, устроенных в лесополосах и оврагах. Городские «дырки» отличаются лишь тем, что отгорожены от посторонних сплошным железным забором и имеют охрану, состоящую из ребят уголовной наружности и повадок. Когда мы спросили у сторожа координаты хозяев одной из копанок, наголо обритый беззубый паренек рассказал, что персонал работает только первый день и не знает ровно ничего о производстве. Позже нам объяснили, что таким образом по инструкции отвечают все работники нелегальных шахт. В случае проверки или спецоперации все рассказывают, что только что поступили на работу.

Копанка в поселке шахты Грузская

Поселок шахты Грузская – беднейшее место. Улицы разбиты, дома убоги, попадается множество заброшенных усадеб. Находясь тут, тяжело поверить, что всего в десятке километров бурлит жизнью аляповатый и вычищенный центр Донецка. Когда на поселок опускаются сумерки, темнота поглощает все, и кажется, будто никакого другого мира, кроме здешних косых заборов и низеньких хат, не существует. В домах – такая же бедность, как и снаружи. Низкие потолки, растресканные стены, спертый воздух из-за натопленных угольных печей. Самое место для съемок экстремального шоу.

В этой дыре нам удалось познакомиться с одним из потенциальных участников британской программы – шахтером Лешей. Шахтера представил нам его бывший работодатель - человек по имени Игорь, ранее занимавшийся нелегальной угледобычей, а ныне вытесненный из бизнеса более влиятельными конкурентами. На вид Леше за пятьдесят, на самом деле – чуть больше сорока. Судьба Леши трагична и скучна – в молодости работал на государственной шахте, затем, когда там начались перебои с зарплатой, ушел и скитался по шабашкам. Когда через время захотел вернуться, оказалось, что в его возрасте на шахту уже не берут. Пришлось лезть в копанку.

Леша, как и большинство местных жителей, пьет. Его несколько раз увольняли с разных копанок, но затем брали вновь – профессора на такую работу не идут, поэтому приходится довольствоваться тем, что есть. Впрочем, причина пить у Леши есть. В прошлом году погибли сразу двое его детей. Сын с невестой утонули, купаясь в шахтном ставке, дочка упала с недостроенной пятиэтажки. Типично донбасские смерти, виной которым царящие тут бесхозяйственность разруха. Несчастный край, несчастные люди…

Шахтер Леша не имел ничего против того, чтобы разместить у себя английского шахтера, но окончательного ответа дать не смог. В процессе разговора выяснилось, что ему нужно договориться с женой, у которой после гибели детей немного помутился рассудок. Стало ясно, что на роль участника шоу Леша не годится, но на всякий случай Катя записала его телефон.

Когда стало ясно, что в Макеевке подыскать нужный вариант невозможно, мы решили попытать счастья в Торезе или Шахтерске, как нам советовали с самого начала. В этой части Донецкой области угольная мафия давно освоилась и, фактически перешла на легальное положение, подмяв под себя экономику шахтерских поселков и городов. По неофициальным данным, в копанках Шахтерска и Снежного добывается больше угля, чем на действующих государственных шахтах, сохранившихся в этих краях. «Дырки» здесь оборудованы повсюду, даже под зданиями школ, а погибших горняков давно никто не считает. Репортажи о нелегальных шахтах здесь снимались уже много раз, поэтому у нас были основания надеяться на удачу.

Контактами здешних работяг поделился торезский журналист Николай Мулярчук. Вместе с ним мы отправились на окраину Шахтерска, в гости к нелегальному шахтеру Юре, временно сидящему на больничном без работы.

В шахте Юра заработал серьезную травму головы. Уголь из копанки поднимали на поверхность при помощи лебедки в чугунной ванне, привязанной к железному тросу. В самый разгар рабочей смены трос не выдержал нагрузки и лопнул, из-за чего груженая ванна с углем понеслась вниз по стволу. Юре повезло – его задело по касательной, из-за чего сбоку на голове остался серьезный рубец. Несколько сантиметров в бок – и 38-летний шахтер пополнил бы списки никогда не поднявшихся на поверхность.

Юра оказался веселым и бесстрашным малым. Он без долгих раздумий согласился поучаствовать в программе ВВС и принять у себя английского коллегу. Традиционно боязливые и тяжелые на подъем жители окраинных поселков неохотно ввязываются в разные авантюры, но Юра был парень не промах. Позже выяснилось, что за плечами у шахтера два тюремных срока. Причем, судя по нательным рисункам, - в колонии он был отнюдь не на последних ролях - эполеты на плечах колют только «зоновской» элите.

Два срока – успеху не помеха

В доме у Юры в самом разгаре было веселое застолье. Чтобы наладить диалог, нам с Катей пришлось купить бутылку водки и немного продуктов, с которыми расправились гости Юры и журналист Мулярчук. Хозяин дома не пил – не позволяла травма.

История Юры похожа на сотни других историй нелегальных горняков. В молодости работал на шахте, когда там перестали платить зарплату – ушел на вольные хлеба. За что получил судимости – не признается. Шутит, что не заплатил за свет, однако догадаться не сложно – после того, как шахты в Донбассе стали закрываться, безработное население потащило с них, все, что плохо лежало: горючее, уголь, цветной металл, запчасти. Воровство было самым распространенным преступлением в шахтерских поселках. Им в промышленных масштабах занимаются здесь и доныне, только разграбление недр в Украине давно уже не считается преступлением…

После освобождения из колонии устроиться на государственную шахту Юра уже не смог. Оставалоcь только идти на копанки. Там он и трудится до сих пор вместе со своими друзьями и соседями - в «дырки» спускается почти все трудоспособное население поселка. Впрочем, из-за своих отсидок Юра не переживает. Говорит: Янукович тоже дважды сидел, и ничего – выбился в люди. К судимостям президента шахтер относится с пониманием и не скрывает, что голосовал за своего донбасского земляка.

О своей работе Юра также рассказывает охотно. Внимание журналистов ему льстит, и он с удовольствием делится тонкостями горняцкого дела. С трудоустройством англичанина обещает помочь – в округе немало брошенных и выработанных ничейных «дырок», где никто не помещает англичанам постигать азы расхищения украинского национального богатства.

Во время беседы шахтеры рассказывают о суровых условиях работы в нелегальных выработках и жестких местных нравах. По их словам, техника безопасности на копанках отсутствует совсем, а горняков, рубящих уголь на самых опасных участках, называют «камикадзе». Местами выработки почти не крепят, и каждый спуск в шахту сопровождается огромным риском для жизни. Под конец встречи, присутствующий в гостях у Юры друг Сергей успевает напиться до беспамятства.

Главная отдушина местных работяг – голуби. Мода на них не проходит с советских времен. Тут и там во дворах голубятни, а над грязными, уродливыми фавелами окраин шахтерских городов можно то и дело увидеть пестрые голубиные стайки. Птиц показывают гостям, как сокровище, наивысшую ценность. Лучших летунов демонстративно запускают в небо, чтобы на деле показали свое умение зависать на одном месте высоко над землей. По словам шахтерских голубеводов, среди горняков попадаются такие фанаты голубиного дела, что выходя из забоя первым делом идут не к женам, а в сараи с птичками.

Уголь и голуби

С Юрой мы расстались по-доброму. Битый час выбирались на трассу по раскисшим поселковым дорогам. Искать других потенциальных участников программы «The toughest place to be» не было времени и сил. Впрочем, в этом и не было необходимости.

Посмотрев отснятый Катей Пановой в Донбассе фото- и видеоматериал, британские журналисты из ВВС решили не снимать у нас свое шоу. Отказались от греха подальше. Донбасс - не Филиппины. Мало ли что…

Станислав Кметь, «ОстроВ»